Аргентина — удивительная страна. Особый интерес она должна представлять для России, потому что эти страны во многом повторяют судьбу друг друга. Аналогом советского периода и советских патриотов в Аргентине являются перонисты — сторонники и наследники режима Перона. Аргентина, как и Россия, пережила несколько очень серьезных кризисов, связанных с обвалом валюты, неграмотностью экономистов и социальной нестабильностью. В Аргентине, как и в России, последние годы правит тандем — муж и жена Нестор и Кристина Кирчнеры, которые обменивались «троном» — с той разницей, что Нестор уже скончался. В обеих странах искусственно нагнетается «чуждая миграция» — только если в Россию завозятся всевозможные южные гости, то в Аргентину идет массовый приток боливийцев, колумбийцев и перуанцев, причем представителей низших классов, и они получают очень приличные пособия и быстро легализуются с правом голосовать на выборах, что, естественно, на руку «народным» левакам, которым «отэта вся культура это расизм и гомофобия, а надо быть шоб с народом». В Буэнос-Айресе выстроены большие районы — «вижжи», которые представляют собой целые блоки социального жилья, где сосредоточен весь столичный криминал. Аргентина культурно (и расово) страна практически европейская, и наплыв этнически чуждых, образующих диаспоры чужаков коренному населению совершенно не нравится.
Кроме того, Аргентина, как и Россия, чрезвычайно коррумпирована. Пресса и суды в столичном регионе практически полностью подчиняются «семье» Кирчнеров. Серьезных правых движений практически нет — их давят в самом зародыше, не давая высказываться и навешивая ярлыки «сторонников диктатуры» и «антинародных наймитов международного капитала». В обеих странах нарушается Конституция, только в России более умно, а в Аргентине напрямую — Кристина выражала желание попросту переписать ее, чтобы продолжать править как Чавес — «от начала президентской карьеры до конца жизни». Наконец, и в России, и в Аргентине есть свои искусственно созданные и запредельно наглые «пионерии» и «комсомолы» — «Наши» и «La campora». Они занимаются тем, что ходят по школам и ВУЗам, настоятельно рекомендуют молодежи следовать единственно верной политике партии, бьют оппозицию, агитируют и разрисовывают стены лозунгами типа «Кристина вперед», и круглосуточно сидят в интернете, сражаясь с наймитами Госдепа, возрождателями диктатуры и агентами кровавого капитала.
Кирчнеры прославились еще тем, что развалили армию и полицию, в целях «недопущения повторения кровавых страниц истории». Впрочем, резкий рост преступности вынудил-таки Кристину начать наращивать полицейские кадры.
Разница между Аргентиной и Россией, однако, заключается в том, что если власти РФ тянут страну в неоправданно дикую клерикализацию, то в Аргентине президент и ее левоперонистские сторонники стремятся искоренить христианство и традиции как таковые, в стиле Франсуа Олланда и «скандинавского опыта».
До недавних пор президент пользовалась репутацией «самого прогрессивного лидера» — дело в том, что она задавила массовые протесты и католические возражения на полную легализацию гей-браков. «Полная» — потому что в Аргентине эта процедура юридически приравнена к обычному бракосочетанию, вы можете жениться и разводиться с партнерами любых полов сколько угодно, причем женят всех, включая неграждан и туристов. Кристина перед принятием закона пламенно выступила, «ничтоже сумняшеся» заявив, что 90% населения — дикое фашиствующее быдло, которому нельзя голосовать по таким вопросам, а следовательно, гей-браки нужно вводить в приказном порядке.
До недавнего времени ей сходило с рук игнорирование мнения жителей страны, однако в 2012 году власть «самой прогрессивной женщины» стала качаться. Люди, устав от инфляции, реально советских ограничений на валюту, постоянных веерных отключений электричества и попыток переписать Конституцию, стали выходить на акции протеста. В Буэнос-Айресе число протестующих достигало пятисот тысяч. При первых признаках волнений власти привычно попытались заткнуть людей очередным судилищем над престарелыми членами хунты, правившей в стране 30 лет назад, добавив в очередной раз к их пожизненным срокам еще по 25 лет за «новые чудовищные, вскрывшиеся только сегодня, преступления», но... то, что работало несколько лет назад, сегодня воспринимается как обыденность, и аргентинцы не разошлись по домам и не перестали протестовать.
И все же у аргентинской оппозиции, казалось, нет единого лидера. По большому счету, леваки-перонисты сделали огромную работу по промывке мозгов гражданам, в результате чего «правые» стали ассоциироваться у них исключительно с военными хунтами и кризисами, а также со скинхедами и молодыми национал-социалистами. Эту же схему более топорно пытался провести Чавес в Венесуэле — и у него тоже получилось, он смог запугать обывателя «агентами капитала» и «проклятым наследием военной диктатуры» так, что оппозиция, дабы не попасть под обвинения о «возрождении сапога и диктатуры», выдвинула кандидатом заведомо проигрышного, «никакого» Энрике Каприлеса. Действительно, он не ассоциировался с военными или правыми. Он вообще ни с чем не ассоциировался.
Однако никакой режим, включая «прогрессивный» левацкий, существовать вечно не может. И у аргентинской оппозиции появилась фигура, вокруг которой стали группироваться недовольные. Речь идет о Маурисио Макри, мэре Буэнос-Айреса, члене нижней Палаты парламента и крупном бизнесмене. Макри является главой право-консервативной партии PRO и жестко критикует левацкую политику аргентинского правительства.
В частности, он резко выступил против национализации YPF, предупредив, что подобный шаг принесет только временное облегчение, но поставит Аргентину в гораздо более сложную ситуацию через несколько лет. Восходящий лидер аргентинской «новой правой» также был президентом популярного футбольного клуба Boca Juniors — к слову, он сделал из отстающего клуба рекордсмена мира по выигрышам в международных турнирах. В такой «футбольной» стране, как Аргентина, это очень солидная политическая заявка.
На посту мэра города Макри сосредоточился на борьбе с преступностью. Эта тема знакома ему не только по отчетам и газетам — в 1991 году его похитили и освободили через две недели после уплаты выкупа. Также киднепперы похищали его младшую сестру. В условиях типично левацкой политики федерального правительства, завозящего в страну новых гастарбайтеров и вдобавок вырастившего в столице огромный черный рынок, достаточно сложно победить криминал, однако преступность в Буэнос-Айресе по сравнению с первой половиной нулевых пошла на спад.
Буэнос-Айрес — город достаточно чистый и экологичный. Макри несколько раз подчеркивал необходимость экологических мер, хотя с левоперонистским правительством и это сделать сложно. Из-за того, что президент и ее команда отдает приоритет некачественным китайским товарам (лишь бы не отдать рынок проклятым капиталистам из США), в городе иногда происходят локальные экологические катастрофы. В частности, в декабре 2012 года в порту взорвался контейнер с китайскими пестицидами. Были эвакуированы сотни людей, ядовитое облако накрыло район автовокзала, а также часть элитного района Пуэрто Мадеро, где расположена гордость столицы — экологическая зеленая зона Костанера сур.
Вероятней всего, Макри будет выдвигать свою кандидатуру на следующих президентских выборах, или — возможно — станет президентом досрочно, в результате импичмента или свержения правящей лидерши. По крайней мере, более яркой, привлекательной и харизматичной «чисто правой» фигуры на аргентинской политической сцене я лично не вижу. Появление подобных лидеров внушает надежду. Макри полностью соответствует недавно выработанному и оформленному стилю латиноамериканских «новых правых» — относительно молодых интеллектуалов, технократов и бизнесменов, к которым относятся Пепе Лобо, Мануэль Сантос, Себастьян Пиньера. Подобные лидеры приходят на смену старым, достаточно громоздким военным правительствам и всевозможным национал-популистам, — и прекрасно справляются со своими обязанностями.