В «Особом взгляде» Каннского фестиваля показывали «Ваколду» аргентинской писательницы и режиссера Лусии Пуэнсо. Ее дебют «Икс-икс-игрек» в свое время выиграл каннскую «Неделю критики», второй фильм, «Дитя рыбы», открывал берлинскую «Панораму». Призовые перспективы непростой, но вполне коммерческой «Ваколды» в Каннах изначально были сомнительными. Зато на кинорынке она пользовалась успехом (права проданы в несколько десятков стран, а в Латинской Америке показывать фильм будет Disney). Перед каннской премьерой Тьерри Фремо вышел на сцену и напомнил, что на днях в тюрьме умер Хорхе Видела, экс-глава аргентинской хунты. Зал встретил его слова овацией. О том, что это было, о фильме и о нацистах в Аргентине МАРИНА ЛАТЫШЕВА поговорила с ЛУСИЕЙ ПУЭНСО.
— Цинично так радоваться чьей-то смерти, вы не находите?
— Генерал Видела пришел к власти в 1976 году, был одним из худших военных в нашей стране, говорил самые страшные вещи, которые я слышала за всю свою жизнь. Видела — тот самый человек, который изобрел термин «исчезли». Он говорил: «Мы не убивали 30 тыс. человек, их нет ни там, ни здесь, они просто исчезли». Все мы праздновали тот факт, что он умер в тюрьме. Пусть он был уже очень старым, но все-таки заплатил за свои деяния. Сыну моего мужа 14 лет, это умный парень, он сказал: «Я счастлив, что Видела умер в тюрьме». Трезвое осознание происходящего есть даже у самых юных. Так и должно быть.
— Нацисты, бежавшие в Аргентину — эта тема популярна в вашей культуре и сегодня?
— Эта тема присутствует не столько в кино и литературе, сколько в исторической науке. У нас в свое время осели сотни нацистских генералов. Аргентина — большая страна, так что они просто растворились во множестве ее закоулков. И дело тут не только в нашем правительстве — многие страны Латинской Америки сделали то же самое, они позволили нацистам скрываться на своей территории. В Аргентине было немецкое сообщество, готовое принять нацистов. Некоторые из беглецов делали пластические операции, чтобы полностью поменять внешность. Гостиница, в которой мы снимали фильм, изначально была больницей, где и проводились в начале 60-х такие операции.
— Рассекречены ли архивы национальных спецслужб, имеющие к этому отношение?
— В какой-то момент некоторые историки получили доступ к информации, при подготовке романа (Лусия Пуэнсо сняла фильм по своему же роману-бестселлеру. — РБК daily) я работала с одним из таких людей, у него были материалы, по моему мнению, самые ценные в Аргентине.
Немцы стремились попасть в Аргентину, хотя уезжали также в Парагвай, Бразилию. Но в Аргентине их было больше. Почему — это непростой для нас вопрос. У нас был президент Перон, человек с очень сложной натурой, сделавший много хорошего, будучи политиком левого крыла. Но у него было военное прошлое, он проходил военную подготовку в немецких лагерях. Кроме того, нацисты приезжали с деньгами (есть столько мифов о золоте нацистов, которое просочилось в страну), также они были близки к католической церкви. Несправедливо говорить, что все немцы в Аргентине разделяли идеи нацистов, но многие симпатизировали этой идеологии, открыто поддерживали идеи Гитлера. После завершения войны они не изменили имен, названий школ, где все это пропагандировалось, — это тоже о многом говорит, не так ли? Они просто сняли флаг со свастикой, спрятали фотографии и книги. Зарывали документы в землю — вы увидите это в фильме. И сделали вид, будто ничего и не происходило.
— В чем разница между романом и фильмом?
— Когда я начала писать книгу, то толком не знала, куда меня заведет работа. Единственное, что у меня было, это идея семьи, которая в каком-то затерянном местечке знакомится с загадочным немцем. И все по разным причинам симпатичны друг другу. Ваколда — индейское имя. Идея была в том, что эта кукла несовершенна. Никто не знает, правда это или нет, но, говорят, Менгеле увлекался куклами. В сердце романа и фильма — идея о чистоте крови. В некоторой степени это парадокс: Менгеле, человек, бывший таким фанатиком своего дела, испытывавший аллергию к полукровкам, попал на континент, полный людей смешанных кровей. У всех нас в Аргентине смешанная кровь. А у нацистов были фанатические идеи о создании новой расы.
Между книгой и фильмом очень большая разница. Во второй части романа есть загадка, есть нечто от эзотерической составляющей нацизма. Ведь в древних индийских культурах также была идея сверхчеловека. И роман серьезнее углубляется в эзотерику.
— Как вы работали с сыгравшим Менгеле Алексом Брендемюлем, на что его настраивали?
— Образ Менгеле уже отягощен таким грузом, что тяжелее не придумать, — все мы знаем, каким он был монстром. Я думаю, мы рисковали оказаться во власти стереотипов, сделать так, чтобы в этом персонаже сразу можно было узнать чудовище. Ведь в реальности все было намного хуже: Менгеле был очень сложной натурой, вне концлагерей он и ему подобные были совсем другими людьми, было сложно распознать в них злодеев. Кого-то находили через много лет после войны, и они выглядели милыми старичками. Этого эффекта и хотелось добиться. Алекс Брендемюль — очень харизматичный актер, и мы работали над тем, чтобы его персонаж всех в себя влюбил, прежде чем что-то в его характере начнет для окружающих проясняться.
— Где «Ваколда» выйдет в прокат?
— В Аргентине прежде всего — думаю, это случится в середине сентября. Во Франции, Испании и Норвегии, быть может, на месяц позже. На каннском кинорынке «Ваколду» уже купили почти два десятка стран. К моему удивлению, фильм взяла в работу Buena Vista, Disney в Буэнос-Айресе. Мои фильмы всегда распространялись не более чем 20 копиями, это не очень много. В Аргентине, как, думается, и в других странах, самый деликатный момент — это показ. У нас есть кинематографические организации, мы получаем субсидии и можем снять кино, на это уходит около двух лет. Но вот оно доходит до кинотеатров, а через две недели его снимают с проката, и ничего с этим не поделаешь, никакой защиты нет. Сейчас благодаря некоторым политикам в правительстве кое-что поменялось. ТВ-каналы и большие корпорации теперь обязаны выпускать определенное число аргентинских фильмов, чтобы иметь возможность работать в стране. Это немного меняет ситуацию. Потому нам удалось привлечь Disney к покупке фильма для Латинской Америки. Они выпустят 40 копий. Это тоже немного, но уже больше, к тому же они могут лучше защитить фильм в прокате. По крайней мере, я на это надеюсь.